Всю жизнь он жил в системе координат: победителей – не судят. Вот в чем была его проблема. Если ты долго живешь в этой системе координат, ты начинаешь считать ее единственно возможной, правильной, естественной. Начинает казаться, что так будет всегда, так было всегда. Так начинает казаться, наверное, волку, который одиннадцать раз обошел все капканы и на этом основании считает, что и в двенадцатый раз сделает это. Но двенадцатый капкан старый охотник постарался поставить немного по-другому. Вернее, вроде бы с виду – такой же капкан. Но он – лишь декорация, которая призвана заставить волка свернуть с тропы в сторону, чтобы обойти его – свернуть, чтобы упасть в яму. Старый охотник – многих волков пережил.

Теперь он – в яме. Теперь – если только он не играет на стороне врага сознательно и давно, если только он – не заслуженный артист – теперь ему предстоит узнать, что победителей – тоже судят. Ну а уж неубедительно победивших – тех судят и вовсе, всем миром.

Теперь ему предстоит узнать ад.

Кстати, интересно, есть ли специальный ад для оперативников? Ну, вообще, по идее, Управление, в котором мне предстояло трудиться, считается организацией закрытой, секретной, она относится к специальным подразделениям. Значит, по идее, для специального подразделения и ад должен существовать специальный? Специально оборудованный. Для соблюдения необходимой секретности.

Интересно, как он выглядит. Могу себе представить. Нет, в нем нет котлов и шампуров. В нем есть лица погибших по твоей вине товарищей? В нем есть улыбающиеся лица врагов, которые оказались тебя умнее и сильнее, и тебя пережили, и теперь по-прежнему живут и радуются, а ты – не живешь и не радуешься.

В аду для оперативников самая удачная операция – длится секунду, а проваленная – год. Наверное.

А еще там есть лица людей – обычных людей, которые смотрят на тебя и ничего не говорят, но ты можешь слышать, что они думают. Они думают: мы-то думали – ты настоящий, сильный, ты победишь, мы надеялись на тебя, мы думали, что ты защитишь нас и наших детей – от тех, кто продает им отраву. А ты, оказывается, слабак и дурак. Мы больше не будем надеяться на таких, как ты. Теперь мы знаем, что надеяться – не на кого.

Вот как, наверное, выглядит этот ад. А может, и еще хуже.

Но если есть ад, наверное, есть и рай? Хорошо бы…